Неточные совпадения
Еще в феврале он
получил письмо от Марьи Николаевны о том, что
здоровье брата Николая становится хуже, но что он не хочет лечиться, и вследствие этого письма Левин ездил в Москву к брату и успел уговорить его посоветоваться с доктором и ехать на воды за границу.
Штольц не приезжал несколько лет в Петербург. Он однажды только заглянул на короткое время в имение Ольги и в Обломовку. Илья Ильич
получил от него письмо, в котором Андрей уговаривал его самого ехать в деревню и взять в свои руки приведенное в порядок имение, а сам с Ольгой Сергеевной уезжал на южный берег Крыма, для двух целей: по делам своим в Одессе и для
здоровья жены, расстроенного после родов.
До недавнего времени не знали, как возвращать
здоровье таким полянам; но теперь открыто средство; это — дренаж: лишняя вода сбегает по канавам, остается воды сколько нужно, и она движется, и поляна
получает реальность.
— Вот я, Окулко, раньше всех волю
получил… Уж драли-драли, тиранили-тиранили, Палач выбился из сил, а я все-таки устоял… Вот каков я есть человек, Окулко!.. Разе ищо ошарашить стаканчик за твое
здоровье? Больно уж меня избили третьева дни… на смерть били.
Вы думаете, чтобы я могла усумниться, не
получая долго известия; никогда не сомневалась в вас, узнав вашу прекрасную душу, но я несколько беспокоилась о
здоровье вашем и теперь боюсь, чтобы это движение и сырость петербургского климата не имели бы влияния на ваше
здоровье.
Насчет же дальнейшего ничего определенного сказать не могу, что это все будет зависеть от состояния моего
здоровья; с тех пор не
получал никаких новых вопросов.
У нее было множество причин; главные состояли в том, что Багрово сыро и вредно ее
здоровью, что она в нем будет непременно хворать, а помощи
получить неоткуда, потому что лекарей близко нет; что все соседи и родные ей не нравятся, что все это люди грубые и необразованные, с которыми ни о чем ни слова сказать нельзя, что жизнь в деревенской глуши, без общества умных людей, ужасна, что мы сами там поглупеем.
Начав писать первое письмо, она твердо решила не передавать Егору Егорычу желание старика Углакова, что, как мы видели, и исполнила; но, отправив письмо на почту, впала почти в отчаяние от мысли, что зачем же она лишает себя отрады
получить хоть коротенькое известие о
здоровье человека, который оттого, вероятно, и болен, что влюблен в нее безумно.
В одну из таких светлых минут доложили, что приехал «новый». Старик вдруг вспрянул и потребовал чистого белья. «Новый» вошел, потрясая плечами и гремя саблею. Он дружески подал больному руку, объявил, что сейчас лишь вернулся с усмирения, и заявил надежду, что
здоровье почтеннейшего старца не только поправится, но, с Божиею помощью,
получит дальнейшее развитие. Старик был, видимо, тронут и пожелал остаться с «новым» наедине.
Получив письмо от свекра, в котором он простыми словами высказывал искреннее сочувствие к горести невестки и опасение, чтобы она опять не расстроила собственного своего
здоровья, — Софья Николавна отвечала старику самым успокоительным образом; и точно она обратила полное внимание на сохранение спокойствия своего духа и
здоровья своего тела.
По каким-то служебным делам Авенариус должен был отлучиться, и Клоус, который также служил в Уфе городовым акушером,
получил под непосредственное свое наблюдение
здоровье Софьи Николавны.
— У меня просьба к вам есть… — начал он, и лицо его мгновенно при этом покрылось румянцем. — Вы, может быть, слышали… что я… собственно… в разводе с женой, и что она даже… уехала за границу с одним господином. И вдруг теперь я…
получаю из Парижа, куда они переехали, письмо… которым… уведомляют меня, что княгиня до такой степени несчастлива по милости этого человека, что вконец даже расстроила свое
здоровье… Вы видели отчасти их жизнь: скажите, правда это или нет?
— Да, ну прекрасно, — продолжала Домна Осиповна, окончательно овладевшая собой. — Я вот, подумать страшно, на какую ужасную жизнь себя обреку… может быть, всем
здоровьем моим пожертвую тут; а муж,
получив наследство, вдруг раскапризничается, опять предложит мне жить отдельно, не вознаградив меня ничем.
Я нашел
здоровье моей матери очень расстроенным и узнал, что это была единственная причина, по которой она не приехала ко мне,
получив известие о моем разрыве с Григорьем Иванычем. — Продолжая владеть моей беспредельной доверенностью и узнав все малейшие подробности моей жизни, даже все мои помышления, она успокоилась на мой счет и, несмотря на молодость, отпустила меня в университет на житье у неизвестного ей профессора с полною надеждою на чистоту моих стремлений и безукоризненность поведения.
Лотохин. Вы в Москве не бываете, мне сюда не дорога — вот и не видались; а забыть, как можно! Помним. Знаем, что вы живете под крылышком у тетеньки Аполлинарии Антоновны, изредка
получаем от нее известия о вас… Кстати, как ее драгоценное
здоровье?
Он действительно считал себя героическим лицом, и когда однажды,
получив небольшое жалованье, давно ожидаемое нуждавшимся семейством, он вышел из кассы, то на просьбу хромого инвалида, подавая все деньги, сказал: «Выпей за
здоровье Павла Степановича Мочалова».
Живя в деревне, она приходила в состояние полного отчаяния: ходила в весеннее время по сырой земле в одних башмаках с целью
получить горячку; ездила верхом на невыезженных лошадях — и вот теперь расстроила свое
здоровье совершенно.
Я родился от честных и благородных родителей в селе Горюхине 1801 года апреля 1 числа и первоначальное образование
получил от нашего дьячка. Сему-то почтенному мужу обязан я впоследствии развившейся во мне охотою к чтению и вообще к занятиям литературным. Успехи мои хотя были медленны, но благонадежны, ибо на десят<ом> году отроду я знал уже почти всё то, что поныне осталось у меня в памяти, от природы слабой и которую по причине столь же слабого
здоровья не дозволяли мне излишне отягощать.
Пришел на зов коридорный и разъяснил все дело. Вчерашний дежурный,
получив от Меркулова рублевку, делом не волоча, тотчас же выпил за его
здоровье. А во хмелю бывал он нехорош, накричал, набуянил, из постояльцев кого-то обругал, хозяина заушил и с меркуловской запиской в части ночевал.
Если б избранный сердцем Елизаветы был такой же ничтожный человек, как муж ее двоюродной сестры Прасковьи Ивановны, по всей вероятности, тайный брак ее с Шубиным не встретил бы препятствий со стороны императрицы; но энергический прапорщик казался опасным, он был любим товарищами, имел большое влияние на солдат, через него Елизавета сблизилась с гвардейцами и вступила с ними в такие же отношения, в каких находилась прежде с слобожанами Покровской и Александровской слободы: крестила у них детей, бывала на их свадьбах; солдат-именинник приходил к ней, по старому обычаю, с именинным пирогом и
получал от нее подарки и чарку анисовки, которую, как хозяйка, Елизавета и сама выпивала за
здоровье именинника.
Мне остается просить вас, чтобы вы берегли свое
здоровье, а я, как только
получу свободу, буду искать вас по всему свету и отыщу, чтобы служить вам.
Да и физическое
здоровье не то что расстроилось, но
получило некоторую аварию.
«Завтра в 12 часов дня я
получаю свободу и право общения с людьми. Но прежде, чем оставить эту комнату и увидеть солнце, я считаю нужным сказать вам несколько слов. По чистой совести и перед богом, который видит меня, заявляю вам, что я презираю и свободу, и жизнь, и
здоровье, и всё то, что в ваших книгах называется благами мира.
По приезде в Петербург цесаревна тотчас приобрела большую популярность в среде гвардейских солдат, вступила с ними в такие сношения, в каких находилась прежде со слобожанами Покровской слободы: крестила у них детей, бывала на их свадьбах; солдат именинник приходил к ней, по старому обычаю, с именинным пирогом и
получал от нее подарки и чарку анисовки, которую, как хозяйка, Елизавета и сама выпивала за
здоровье именинника.
В этом письме граф сообщал Литте, что его величество, имея ввиду, что он, граф Литта,
получил за своею супругою весьма значительные имения, находит, что для успешного управления этими имениями графу Литте следовало бы жить в них, выехав поскорее из Петербурга, тем более, что пребывание в деревне может быть полезно и для его
здоровья.
Когда подали шампанское, граф рассказал, как, по его ошибке, капитан был обходим множество раз разными чинами и наградами, и что он желает теперь поправить сделанное капитану зло, а потому предлагает тост за
здоровье подполковника Костылева; далее, говоря, что тогда-то капитан был представлен к награде, пьет за полковника Костылева, затем за кавалера такого-то и такого-то ордена, причем и самые ордена были поданы и, таким образом, тосты продолжались до тех пор, пока он, капитан, не
получил все то, что имели его сверстники.
— Гм, о
здоровье. Помилуй бог, какой жалостливый. Ты, говорят, за Кобрин чин
получил, — засмеялся Александр Васильевич. — Служи, служи так и дальше… еще наградят.
За столом на первом месте сидит в военном мундире с галунами и крестом на шее плотный человек с лицом умным, выражающим добродушие, особенно умиленное теперь тем, что он только что хорошо позавтракал и
получил успокоительное известие о
здоровье меньшого ребенка.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов —
получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен
здоровьем.